Известные люди

»

Юрий Кнорозов

В реальности ему шибко хотелось очутиться в Мексике. Но это было нельзя - он уж очень продолжительно был "невыездным".

В то начало дня 29 марта 1955 года он шел на защиту кандидатской и не знал, чем все закончится, допуская более того обвинение в ревизионизме марксизма и арест. Дело в том, что Ф. Энгельс утверждал, чисто в доколумбовой Америке государства отсутствовали. Согласно той же догме, фонетическое послание могло наличествовать только при возникновении классовых государственных образований. Заявление же о наличии у идейцев-майя фонетического письма автоматически опровергало безотлагательно два положения "основоположника". Защита проходила в Москве и уже на следующий день превратилась в легенду. Выступление 33-летнего Юрия Кнорозова на ученом совете длилось гладко три с половиной минуты, а результатом стало присвоение звания не кандидата, а доктора исторических наук, чего в гуманитарных науках на практике не случается. С этого момента история дешифровки древних систем письма стала вписываться между двумя именами: Шампольона (известный французский египтолог, разработавший основные принципы дешифровки древнеегипетского иероглифического письма) и Кнорозова. Его бытие, полная тяжелых испытаний, парадоксов и более того мистификаций, на сто процентов соответствует легенде о гениальной личности.

Бабушка по отцу Кнорозова - первая народная артистка Армении, выступавшая под артистическим псевдонимом Мари Забель. Дед был русским. Юрий Валентинович родился под Харьковом в семье русских интеллигентов, что подчеркивал особенно. Здесь в 1941 г. оказалась в оккупации его мама, и тот самый факт следом войны на долгое время закрыл для него двери аспирантуры и лишил возможности выезда за предел. Из школы его пытались турнуть за "плохое поведение", неуспеваемость по некоторым предметам и, главное, за своевольный нрав. Неординарность Кнорозова раздражала многих уже тогда. Он великолепно играл на скрипке, великолепно рисовал и писал романтические вирши. Позже, объясняя свой фарт в дешифровке, он весьма солидно рассказывал: "Когда мне было не больше пяти лет, братья стукнули меня по лбу крокетным шаром... Зрение воссоздали, хотя и с трудом. Видимо, это и была своего рода "колдовская травма". Могу вручить рекомендацию: будущих дешифровщиков ударять по башке, только неясно, как. Можно для опыта схватить контрольную группу, - а если кто концы отдаст, тому так и надобно!" - весело улыбнувшись, он представил, видимо, меня, проводящую подобные эксперименты над студентами.

В 1940 г. Юрий, уехав с Украины, поступил на истфак МГУ. Специализируясь на кафедре этнографии, он питал особенный заинтересованность к шаманским практикам. Деталь небезынтересная для понимания темперамента его как ученого.

Война черным цензорским карандашом прошлась по планам молодого Кнорозова, приукрасив его биографию легендами - нелепыми, создавшими ему много мучительных психологических проблем. Но легенды эти он почему-то поддерживал...

Он воевал в частях связи и (в соответствии записи в военном билете) встретил победу под Москвой телефонистом 158-го артиллерийского полка резерва ставки главнокомандующего. Известно, что Кнорозов не участвовал во взятии Берлина, но тем не менее, соответственно возникшей позже официальной(!) версии, как раз из Берлина в качестве военного трофея привез две только важные книги, якобы спасенные им из пламени горящей библиотеки. В последние годы, когда советская идеологическая агрегатина была разрушена, Юрий Валентинович пытался освободиться от "дурацкой и нелепой", как он сам говорил, легенды и по-новому представить те далекие события - книги лежали в ящиках подготовленной для эвакуации немецкой библиотеки и оттуда были взяты советскими офицерами. Однако многое продолжает оставаться неясным: во-первых, как, в конце концов, эти книги попали к Кнорозову? А во-вторых, на что офицеру-связисту понадобились такие издания, как "Сообщение о делах в Юкатане" францисканского монаха XVI века Диего де Ланды и "Кодексы майя" в гватемальской публикации братьев Вильякорта? Индейцами-майя он тогда не занимался. Великий ученый умер, так и не раскрыв до конца эту постылую для него тайну. Кому и отчего он обещал безмолствовать? А ибо без этих книг его сенсационной дешифровки не состоялось бы!

После войны Кнорозову попалась на глаза статья немецкого исследователя Пауля Шелльхаса под названием "Дешифровка письма майя - неразрешимая проблема". Эта публикация круто изменила его научные планы. "Как это неразрешимая задача? То, что создано одним человеческим умом, не может не быть разгадано другим!" Бросившись в море майянистики, он столкнулся с резким ухудшением отношения к нему со стороны завкафедрой профессора С.П. Толстова. Да так, что тот отказался более того вручить Кнорозову формальную рекомендацию в аспирантуру. К счастью, тут же, на кафедре этнографии, работал профессор Токарев, с удовольствием поддержавший опального дипломника. Тем не менее, по словам Кнорозова, новоиспеченный начальник "как пить дать не верил в счастливый момент дешифровки письма майя, потому как, следуя американцам, считал, что сообщение не является фонетическим". Пользуясь своим влиянием и связями в научном мире, Токарев устроил ученика младшим научным сотрудником в Музей этнографии народов СССР, что рядом с Русским музеем в Ленинграде. Поселился Кнорозов в самом музее - в длинной, как пенал, комнате. От пола до потолка горенка была забита книгами, по стенам висели прорисовки иероглифов майя. Из мебели - только письменный столик и солдатская кровать. Рассказывают, что уже тогда под столом стояла батарея бутылок. Бпища, которая преследовала ученого всю существование...

До него многие пытались дешифровать сообщение майя. Первые попытки предпринимались ещё в XIX в. Но древние иероглифы упрямо хранили свои тайны. Прежде всего Кнорозов определил, что как раз считается лингвистической дешифровкой (переход к точному фонетическому чтению иероглифов) и чем она отличается от интерпретаций и разгадываний тайных шифров. Затем он перевел со староиспанского на российский язык "Сообщение о делах в Юкатане". И разом же понял, что алфавит из 29 знаков, записанный в XVI в. францисканским монахом, является ключом к дешифровке фонетического письма майя. В результате тяжелого кропотливого труда в начале 50-х тексты майя были прочитаны. Первая публикация о результатах дешифровки вышла в 1952 г. За ней последовала диссертация и мировая слава...

Но фатум не готовила букетов роз, чтобы рассыпать их Кнорозову под ноги.

В 1956 г. на волне международного признания исследователя "выпустили" на Международный конгресс американистов в Копенгагене. С тех пор вплоть до 1990 г. он уже никуда не выезжал, более того не подозревая о приходивших на его имя многочисленных приглашениях. При этом Юрий Валентинович скорбно шутил о "бесконечных комиссиях по вывозу его в Мексику, все члены которых там уже побывали". Зарубежные ученые некоторое время недоумевали по поводу отказа коллеги от контактов, но, стремительно разобравшись в тонкостях советских нравов, сами потянулись в Ленинград, С особой гордостью Кнорозов рассказывал о том, как в разгар "холодной войны" американская учебное заведение признала предложенный им принцип дешифровки. Но он и не подозревал, какую бурю ненависти вызвал его фарт у главы американской школы майянистики Эрика Томпсона! И "холодная война" тут была вовсе ни при чем. Томпсон, узнав о результатах работы молодого советского ученого, сию минуту же понял, "за кем осталась победа", и думка об этом оказалась для него невыносимой. В своем послании майянисту Майклу Ко, полном злого сарказма, он назвал американских коллег "ведьмами, летающими верхом на диких нотах по полночному небу по приказу Юрия", и убеждал, что дешифровка Кнорозова несостоятельна. Заканчивал близкое послание Томпсон следующими словами: "Хорошо, Майк, ты доживешь до 2000 года. Вложи это послание к Введению в "Иероглифическое сообщение майя" и рассуди следом, был ли я прав..." Майкл Ко сберег сообщение и в начальный день 2000 года, перечитав его, заявил: "Томпсон был не прав. Прав оказался Кнорозов, и сейчас мы все, занимающиеся майя, являемся кнорозовистами".

В начале 60-х Кнорозову предложили участвовать в составлении первой компьютерной программы для машинной обработки текстов майя. Группа программистов из Новосибирска собралась странная. Забрав все материалы Кнорозова, они попытались сотворить некую, как это ныне бы назвали, базу данных по знакам рукописей. При этом вечно намекали на родное сотрудничество с военными ведомствами и заявляли, что занимаются "теорией дешифровки". Через некоторое время "компьютерщики" объявили о том, что у них разработана система машинной дешифровки, и издалече в 4 томах под своим именем данные Кнорозова. Исооружение подписали на языке майя и преподнесли Хрущеву. С точки зрения специалистов, объявленная "машинная дешифровка" была полной глупостью и никакого впечатления на специалистов не произвела. Тем больше что в 1963 г. вышла великолепная монография Кнорозова "Письменность индейцев-майя". Однако это нелепое недоразумение поставило для малосведущей публики под колебание подлинные результаты дешифровки. Только затем публикации в 1975 г. перевода рукописей майя пришло признание: Кнорозову присудили Государственную премию СССР.

Круг научных интересов Кнорозова был потрясающе широк - от дешифровки древних систем письма, лингвистики и семиотики до проблем заселения Америки, археоастрономии, шаманизма, эволюции мозга и теории коллектива. Он щедро раздавал научные идеи в надежде, что кто-нибудь завершит их разработку. "Я же не осьминог", - зачастую повторял он.

В стране майя великому дешифровщику удалось посетить только в 1990 году, когда он был приглашен президентом страны Винисио Сересо Аревало. Приглашение совпало с размораживанием дипломатических отношений с Гватемалой. Кнорозову устроили посещение главных достопримечательностей страны, вручили Большую золотую медаль президента Гватемалы. Поднявшись в одиночку на пирамиду Тикаля, он продолжительно молчаливо стоял там... Не обошлось без обычных для него неожиданностей: террористы, устроив за нашей машиной демонстративную слежку, обещали взорвать делегацию. Юрий Валентинович был доволен.

Судьба подарила ему уже без малого под финал жизни удивительную вероятность пожить в тропической сельве у Карибского моря, рядом с любимыми им индейцами-майя. Ученики работали над подготовкой к печати его монографии, а Кнорозов наслаждался тропической природой, национальной мексиканской кухней, наблюдал по вечерам за невиданными звездами. Сидя рядом с президентом Мексики на концерте Паваротти в Чичен-Ице, он с улыбкой говорил, что огромный певец существенно уступает юкатанскому хору, исполнявшему Кантату о Кукулькане. Его слова "У итальянца - техника, а у юкатанцев - душа" повторялись многими в Мексике...

Кнорозов вечно ощущал себя раньше всего гражданином своей страны - как бы она ни называлась. Грянувшая перестройка была воспринята им с воодушевлением, которое вскоре сменилось скепсисом. "Опять митингуют", - ехидно комментировал он общественные дискуссии в институте, а Ельцина по иному как "котом Базилио" не называл. К сожалению, скепсис Юрия Валентиновича оправдался: последние годы его никто не "держал за руки", но до исследований ученого новым властям не было никакого дела.

Гения не стало 30 марта 1999 г. Его конец и похороны по абсурдности напоминали кончину Паганини. Кнорозов умер в одиночестве в коридоре одной из городских больниц, где позже инсульта у него развилась пневмония. Дирекция Кунсткамеры решила не предоставлять зал музея для прощания с ним, и море людей собралось в тесном больничном морге, где рядом было выставлено ещё немного гробов. Кнорозов крайне любил Невскую лавру, но предали земле его на новом кладбище в отдалении от города. Петербург стал криминальной столицей России, и более того память о гениях мирового уровня тут, похоже, больше никому не нужна...

P.S. Научное наследие Ю.В. Кнорозова бережно хранят в Москве. В столичном Российском государственном гуманитарном университете при помощи мексиканского посольства ещё при жизни великого ученого был создан Центр мезоамериканских исследований, тот, что в настоящий момент носит его имя.

Так же читайте биографии известных людей:

Юрий Андреев Yury Andreev

Советский, российский историк-античник, доктор исторических наук (1979), профессор Санкт-Петербургского университета.
читать далее →

Юрий Афанасьев Yury Afanasiev

Область его научных интересов: история исторической науки, французская историография, история России, теоретические и методологические основы..
читать далее →

Юрий Венелин Yury Venelin

Венелин Юрий Иванович - славист-романтик (1802 - 1839), уроженец Северной Венгрии, сын православного священника из русско-румынской фамилии Гуца,..
читать далее →

Юрий Самарин Yury Samarin

Молодой Самарин испытал сильное влияние гегелевской философии. Вскоре после знакомства с К.С.Аксаковым (также переживавшем глубокое увлечение..
читать далее →

Ваши комментарии

добавить комментарий